Суфизм и вино

Автор: Олег Чернэ

Их будут обслуживать вечно юные отроки, обходя их с чашами и кувшинами, наполненными райским напитком и кубками, полными вина из текущих источников. От него они не испытают головной боли, которая может отвратить их от него, и не потеряют разума.

Сура 56 Аль-Ваки’а «Воскресение», 17—19

 

В авторской рубрике главного редактора Code de Vino Олега Чернэ мы представляем статью о связи вина и суфизма. Наверняка многие из наших читателей, перелистывая сочинения Омара Хайяма или других великих поэтов исламского мира, не раз обращали внимание на упоминание вина. Вино и ислам — в чем здесь связь? Этот вопрос раскрывает материал исследователя мировых культур Олега Чернэ, автора нескольких книг о суфизме под именем Шаабан.

Суфизм — формула духовного совершенствования, дающая практический опыт воссоединения с высшей природой, способной проявиться или реализоваться у человека. Суфизм представляет собой, с одной стороны, культурно-историческую среду в рамках исламской культуры, с другой — природу чистоты, которая воспроизводится не только в знаниях, но и природе образований суфийских групп и братств, состоящих из 12 матричных школ.

Говорить о суфизме сложно, так как это практический, а не идеологический путь, где основополагающей настройкой является ислам, который для суфия в первую очередь является наукой о существовании полей, с которыми воссоединяется суфий. И каждое воссоединение несет в себе природу экстаза, переживания, что и есть то, что суфий называет вином.

Понимание вина в суфизме рассматривается исключительно через природу переживания, которое возвеличивает суфия, переводя его из одной духовной стоянки на пути, из одного качества в другое. Подобное мы находим в ранних мистериях Диониса и Орфея.

 

Суфизм (тасаввуф, араб.) — аскетическое и мистическое течение в исламе. Слово тасаввуф в Коране не упоминается, однако основы суфизма были сформулированы еще пророком Мухаммадом и нашли отражение в хадисах (речения пророка, входят в свод Сунны, священного предания). Для суфиев пророк Мухаммад является посланником Аллаха, который своим примером указал пути духовного совершенствования человека.

 

Все, что создает оковы для разума, претит суфию. И, конечно, понимание и познание вина как такового не может быть предметом торга и линейного восприятия. Вино, упоминание о котором так часто встречается у суфийских поэтов и мастеров, — это духовная любовь, позволяющая суфию находиться в высших сферах существования.

При этом важно, что суфизм учит не просто переживанию, но и контролю над ним, и когда мы говорим о суфизме, от этого понимания надо отталкиваться, пытаясь соотносить вино как продукт и вино как переживание.

 

О извергающий хулу на упоение вином,
Не тем, что льется в пиалу, пьян дух в узилище моем.

О нет, лоза моя растет из опьянения души,
И тот, кто нам рассветы льет, мне в душу льет вина ковши!

Руми, Рубай 432

 

Осмысляя особый жанр поэзии хамрийят (винные стихи), важно понимать, что он включает сложный суфийский лексикон, который требует квалифицированного объяснения и интерпретации. Суфий не следует удовольствию, суфизм — это путь, состоящий из разных форм познания. Вино в нем — символ, позволяющий воспринимать явления непроявленного мира. Экстаз суфия — это состояние, к которому суфий приходит посредством внутреннего преобразования, своеобразной ферментации переживания, которое важно уметь испить, то есть усвоить.

 

Вино, что трезвым пить запрещено,
Всегда хмельному дервишу разрешено.

О виночерпий, не тверди, что мне довольно —
Я буду пить, пока не кончится вино!

Руми, Рубай 1108

 

Вино в суфизме — это прямое переживание высшей реальности, которое требуется для духовного восприятия. И разговор о нем допустим только с подготовленным человеком. Для неподготовленного человека опасно не только неверное восприятие, но и толкование о вине, которое он может использовать для отклонения от пути и даже его потери.

Опасно допускать не только примитивное восприятие вина, но и примитивный опыт, разрушающий природу человека. Вино — это своеобразный свидетель, но он не должен провоцировать человека в его опыте проявления высшей любви, имеющей при этом разные формы ферментации.

 

Тема вина была затронута в сочинениях выдающихся поэтов-суфиев. Первыми суфийскими поэтами ряд ученых называет Аль-Хариса Аль-Мухасиби (781–857 гг.) и Аль-Хакима ат-Тирмизи (755–869 гг.). Среди суфийских поэтов особо выделяется имя Мавляны Джалаладдина Руми (1207–1273 гг.), чьи произведения используются в суфийских обрядах. Руми — духовный предок дервишей (аскетов) самого влиятельного в Османской Турции и существующего и в наше время тариката — метода духовного возвышения в суфизме.

 

Степень зрелости, выдержки, качества любви делает из нее продукт, сопоставимый с природой истинного вина, которого и в своем чистом виде не так много, если оценивать его суфийскими понятиями. Помимо всего прочего любовь ишк (ishq, фарси, ашк, турецк.) для суфия есть странствование или направленное брожение, шараб (sharab — вино, фарси).

Эта тождественность порой вызывает упрек со стороны тех, кто не понимает природу следования и развития человеческой природы, которая должна не только очищать, но и разрушать грубые формы зависимостей.

 

Ударил как-то луч ума Пророка
В тупицу, что сидел неподалеку.
Тот понял в жизни многое внезапно,
Как гений, целиком, не поэтапно.

Впав в эйфорию, дурень без умолку
Принялся громко тарахтеть без толку,
Перебивать за рамками приличий,
Показывать не-личности обычай.

Не-личность проступает при волненьи,
При гневе, страхе или опьяненьи.
Дервиш, пусть опоенный алкоголем,
Не-личность свою держит под контролем.

Но трезвых большинство скрывает низость,
Что упрощает между ними близость.
Подавленные трезвым наглость, злоба,
У пьяного проступят сквозь стыдобу.

Вот почему пьянящее вино
Пророком было всем запрещено.

Руми

 

Таким образом, вино в суфизме имеет трансцендентный смысл, несущий в себе природу божественного единства таухид (монотеизм, арабск.). Вино — это определенный атрибут, которому нужна чаша на земле (кадах, араб., шагхар, фарси), коим является сердце, а наполняют эту чашу на небесах. Это не линейное и в то же время мерное понятие, указывающее на то, что пьется, из чего и сколько в этом акте божественного познания.

 

О ограниченность рассудка!
С тобой не обрести блаженства,
Которое дарует лишь вино.

Хафиз

 

Божественное единение связано в суфизме с понятиями духовных стоянок, своеобразных этапов духовного пути. С одной стороны это требует умения усвоить, впитать достигнутое, с другой стороны — подготовить себя к новому этапу. В этом заложена вся идея суфийского просвещения, требующего умения не реагировать, скажем, на понятие или вопрос, а уметь его проживать. Так что сам вопрос о том, что такое вино, поставленный суфиями, имеет важнейшее значение в культуре понимания вина как проявления абсолютного и неделимого, вуджуд-и мутлак (wujud-i mutlaq, араб.), в действии непосредственного или прямого созерцания шуруд (shuhûd, фарси, ru’yat, араб.) и открытия кашф (kashf).

То есть вино — это абстрактный и умозрительный образ, испытывающий на реальность познание вещи в самой себе. Есть природа мира, есть ее отражение, которое если и не надо познавать, то следует учитывать, чтобы создать мост от видимого мира к невидимому миру или от единства к частному. Не только каждая вещь, но и действие имеет свою индивидуальность, если представляет собой вещь в себе или неизменный объект айн-и табитах (‘ayn-i thabitah), коим у суфиев и выступает также понятие вина. То есть вино — то, что обладает своей собственной реальностью.

Даже переводя это понятие на физику вина как такового, мы должны констатировать актуальность данного вопроса даже в этой сфере, если смотреть на вино как на питание или воспринимать его по энергетическому принципу. Как для суфия опасна интоксикация знаниями, так и для всех опасна интоксикации вином. Интоксикация вином же начинается с того, что люди не понимают природу и свойства вина, что ведет к нарушению при его принятии. Вино для суфиев является ключевым символом, за которым скрываются два важных аспекта — это познание и переживание познания. Так сказать, речение о вине qawl fi-l-khamr.

Следующий вопрос, который представляет интерес — это равновесие и’тидаль (i’tidal) как вид гармонического состояния для союза с богом. Тарикат, путь у суфиев — это четкая схема, где требуется определенное состояние мозга и работы для мозга, требующей неформального отношения к пространству. Чем обладают и свойства брожения.

Опять-таки, довольно частое упоминание вина у Ибн аль-Фарида (1181–1235 гг.), Ахмада Газали (?–1123 гг.) и того же Омара Хайама (1048–1131 гг.) говорит, возможно, о целой суфийской науке о вине или винной философии, что не менее интересно в представлении как пространства, так и учения. То есть вино стало для суфиев моделью метафизического учения, мистерии единства в ее множественности.