Пьеро Антинори

Беседа с маркизом Пьером АнтинориБеседа с маркизом Пьером Антинори

Беседовал Олег Чернэ

 

Antinori — одна из крупнейших итальянских винодельческих компаний. К ней в полной мере применимо понятие «винный дом»: винодельческие традиции старого аристократического рода Флоренции восходят к XIV веку, когда Джованни Антинори возглавил городскую корпорацию «Искусство вина».

Винная история Антинори неразрывно связана с регионом Тоскана и началась еще до того, как представители семейства перебрались во Флоренцию. Из старых тосканских хроник известно, что еще в далеком XII веке возле городка Калензано располагались виноградники Руниччо ди Антиноро, далекого предка нынешнего главы компании маркиза Пьера Антинори. За прошедшие века винный дом Антинори стал символом итальянского качества, символом Тосканы, Флоренции. А кто был во Флоренции и не видел знаменитый Палаццио Антинори — прекрасный дворец в центре города, приобретенный Джованни ди Пьеро Антинори в конце XV века?

Девиз Антинори — постоянное стремление к развитию, и высокое качество, присущее аристократам, стало реальной ценностью, которую подтверждают ежедневные заботы и труды по созданию лучших вин. При этом среди всех поколений маркизов Антинори особенно выделяется Пьер ди Никколо Антинори, современный глава компании. Именно он стал идейным вдохновителем масштабных перемен в итальянском виноделии, поднял его на новую высоту, сделал итальянское вино совершенно исключительным, узнаваемым, востребованным.

Говорят, что держаться на вершине труднее, чем достичь ее. О справедливости такого мнения в отношении аристократических традиций с маркизом Пьером беседовал главный редактор Code de Vino Олег Чернэ.

 

— Вот уже двадцать шесть поколений в семье Антинори делают вино. Как Вы считаете, кто из Ваших предков внес самый значительный вклад в семейное дело?

— Каждое поколение внесло свой уникальный вклад в развитие. В какие-то времена виноделием занимались несколько представителей семьи, а иногда это мог быть всего лишь один человек, так как другие братья решали посвятить свою жизнь армии или церкви. Так часто происходило в прошлом и в других семьях.

При этом мне кажется, что последние три поколения сделали очень и очень много для развития этого дела. Новый импульс семейному делу дал мой дед Пьер (его звали также, как и меня), который вместе с братом Людовико (такое же имя и у моего брата) начал реорганизовывать компанию. Ей придали более современный формат и в отношении организации продаж, и виноделен, и виноградников в специальных местах.

Затем мой отец стал очень серьезно заниматься семейным бизнесом, и хотя ему пришлось пережить очень трудные моменты в жизни — я имею в виду две мировые войны, — он всегда был очень деятелен и страстно любил свое дело. Ну, наконец, и наше поколение, потому что мы оказались вовлеченными в этот бизнес в очень волнительное время — время качественных перемен.

— К этим переменам Вы имеете самое непосредственное отношение. Скажите, считаете ли Вы себя революционером? И если да, то какова идеология Вашей революции?

— Я не знаю, могу ли на самом деле назвать себя революционером. Не уверен, что это правильное слово. Я бы сказал так: в определенный период своей жизни, в конце шестидесятых, я был очень любознателен и пытлив. Мне очень хотелось понять, что происходит в других странах, известных производством вина, как делать высококачественное вино. Я начал посещать определенные области: во Франции это, например, были Бордо, Бургундия и другие винные регионы. Я встречался с людьми, вовлеченными в процесс виноделия, общался.

И я пришел к выводу, что в Италии после многих веков ориентирования на количество в ущерб качеству мы можем и должны создать все условия для того, чтобы производить по-настоящему высококачественные вина. Я начал работать в этом направлении, и за мной последовали многие другие производители. Это и было началом значительных перемен. Эти 30–40 лет стали очень насыщенным и интересным периодом моей жизни, и за эти годы итальянская винная индустрия радикально изменилась. Причем произошло это за относительно короткий промежуток времени.

Очень известный английский винный писатель по имени Хью Джонсон всегда говорит, что в Италии, да и не только в ней, за последние 30–40 лет произошло гораздо больше перемен, чем, скажем, за последние 300–400 лет. Можно ли назвать это революцией? Я бы предпочел назвать это ренессансом в итальянском виноделии. Может быть, это и совпадение, но Ренессанс XIV–XV веков также начался во Флоренции, в Тоскане.

Беседа с маркизом Пьером Антинори

— В Тоскане некогда жили этруски, которые одними из первых возвели потребление вина в ранг ритуала. Считаете ли Вы свое вино ритуальным? Если да, то каков ритуал потребления вин Антинори?

— Вино существует в жизни человечества на протяжении уже многих тысячелетий. Это один из главных, базовых продуктов цивилизации. Это позволяет мне заявить, что вино – это очень цивилизованный напиток, который может значительно улучшить качество жизни человека. Это напиток, который может помочь людям научиться понимать и принимать друг друга. Это очень и очень важно.

Конечно, потребление высококачественных вин нуждается в определенной ритуальности. Это крайне важно, так как вино – это не индустриальный напиток. Это дар природы. Вино требует много внимания в процессе изготовления, много страсти, терпения и трудов. Этот напиток зависит от матери-природы, от урожая конкретного года. Поэтому я думаю, что это не тот напиток, бутылку которого Вы можете небрежно открыть и просто пить. Вам нужно уделить ему определенное внимание, Вы должны наслаждаться вином…

— То есть должна быть некая ответственность перед вином?

— Да! Абсолютно верно. Под ритуальностью я подразумеваю то, от чего зависит качество: это должен быть определенный класс вина, важно бережно открывать бутылку, потреблять вино необходимой температуры. При этом не следует беспечно относиться к вину, потому что это серьезный продукт, в изготовление которого было вложено очень много внимания и заботы. Вино усваивает все это. Думаю, об этом также важно помнить, когда Вы наслаждаетесь бокалом хорошего вина. Необходимо уделить достаточное внимание всем деталям, сопровождающим процесс потребления вина. Поэтому высококлассное вино, в частности вино Антинори, требует особого подхода.

— А что, по Вашему мнению, вино значит для аристократа? В России сейчас активно развивается культура вина, но многие чувствуют определенный дискомфорт и дефицит знаний о том, что такое вино, какова культура его потребления… Может ли настоящий аристократ быть результатом понимания того, что вино значит для него?

— Я полагаю, что аристократ — это тот, кто обладает особой культурой, чувствительностью, за кем стоит традиция — все то, что передается иногда из поколения в поколение. И прежде всего, конечно же, у аристократа благородная душа…

И я думаю, что вино — это продукт, который может добавить нечто к культуре, чувствительности, пониманию ценности качественных вещей. Если человек может понимать и ценить художественные произведения искусства — прекрасную живопись, музыку, архитектуру, то такой человек также в состоянии эмоционально и интеллектуально оценить Великое Вино. Это что-то, от чего аристократические качества человека только лучше раскроются. Думаю, что понимание и умение оценивать вино, возможно, и не ключевой фактор, но важный.

 

— Вино Антинори — аристократическое вино?

— Я считаю, что качественное вино по своему определению — уже аристократический продукт, который невозможно сделать в первом попавшемся месте, ведь он требует особых условий, особого внимания. Здесь также большую роль играют опыт, технология и тонкое чувствование. Из-за всего этого вино невозможно производить массово, в каких-то огромных количествах. В таком смысле, конечно, можно сказать, что вино – это аристократ среди напитков.

Беседа с маркизом Пьером Антинори

Известно, что Вы делаете много разных вин. Как удается сохранять авторство?

— Полагаю, что главный принцип заключается в том, что Антинори — это семья, имя, но это не одна компания, а объединение многих поместий, виноградников и виноделен. Мы называем это «ниткой жемчуга». И чтобы обеспечить самое высокое качество вина, более того, чтобы обеспечить личностность и индивидуальность каждого нашего винного хозяйства, у нас есть не только виноградники с уникальным терруаром и условиями, но и винодельни для ферментации, созревания и бутылирования вина, где работает наш винодел, специалист по вину.

Все происходит непосредственно на местах, у нас нет некой централизированной винодельни. Безусловно, мы отслеживаем работу каждой винодельни, но также мы пытаемся дать им определенную свободу, чтобы гарантировать личностность и индивидуальность каждого хозяйства.

Поступая так, мы как раз и добиваемся высокого качества. Качество становится ответственностью каждого поместья, сотрудники которого досконально знают свои виноградники. Так что мы пытаемся быть не чем-то единым, а объединением многих индивидуальных составляющих. Это сильно влияет на качество.

Также я хочу сказать, что у каждого вина своя собственная история, индивидуальный процесс эволюции и становления, и мы фиксируем этот аспект. Это означает, что любое вино отражает специфические характеристики того места, где рос виноград.

Если при сборе урожая мы замечаем, что один и тот же виноградник дает разный по качеству виноград 2 года подряд, мы не смешиваем виноград, а собираем и храним его отдельно. К каждому винограднику у нас индивидуальный подход.

— А как Вы можете определить философию компании?

— У меня есть теория, которой я стараюсь следовать всю свою жизнь. Ее основы передал мне мой отец, а я пытаюсь передать этот опыт своим дочерям. Я считаю, что для производства качественного вина нужна прежде всего любовь к виноделию. Очевидно, что также не обойдись без соответствующей технологии, но в этом случае можно пригласить хорошего винодела, опытного энолога.

Для такой семьи, как мы, главная философия — это страсть. А еще терпение, потому что Вы должны быть терпеливыми, если хотите заниматься производством качественных вин. Сегодня, например, Вы выращиваете лозу, получаете хороший урожай, но потом нужно ждать годы и быть очень терпеливым. В этом году вино еще не хорошо, в следующем году тоже… и Вы ждете, когда оно проявит себя во всем своем великолепии и Вы получите правильный продукт.

Я вижу, как многие виноделы, не имеющие достаточного опыта, не познавшие традиций качественного виноделия, постоянно спешат, хотят как можно скорее достичь отличных результатов. Важно быть упорным, я бы сказал, потому что иногда можно почувствовать отчаяние и почти сдаться, когда, скажем, были не слишком удачными два года подряд или когда в какой-то момент вы понимаете, что вино, на которое Вы возлагали большие надежды, оказывается не слишком хорошим.

И я всегда брал пример со своего отца и семьи. Мой отец прошел две мировые войны и наблюдал, как многие из его коллег бросали дело по причине многочисленных трудностей из-за того, что после войн все было разрушено и приходилось начинать дела заново. Он обладал упорством и настойчивостью, никогда не сдавался. И я думаю, что и сегодня в бизнесе важно продолжать бороться, не сдаваться, терпеть.

— На фоне качественных перемен в виноделии не кажется ли Вам, что культура потребления вина должна развиваться параллельно с культурой виноделия?

— Это как раз именно то, что произошло в Италии, где еще 40–50 лет назад люди больше концентрировались на количественных показателях и низких ценах. Теперь же, после этой «революции», или, как я говорю, ренессанса, не только в Италии, но и по всему миру люди обращают все больше внимания на качество вина.

И я думаю, что в наше время вино действительно стало гораздо лучше, чем сто лет назад. У нас теперь больше знаний о процессах производства вина, появилось более совершенное оборудование. Поэтому я уверен, что сегодня люди, имея доступ к более качественному вину, должны стать более образованными, чтобы уметь оценить это высокое качество.

Высококачественное вино должно давать человеку прямо чувственное удовольствие, наслаждение вкусом. Но также важно и интеллектуальное удовольствие. Поэтому потребителю следует быть более образованным в области вина. Знания — важный элемент наполнения от потребления вина.

Так что журналы, которые помогают просвещать людей и рассказывают им не только о качествах различных вин, но и о том огромном мире, который стоит за бутылкой отличного вина, играют очень и очень важную роль. Рассказы о виноделах, регионах, их традициях нужны, они помогают людям максимально полно оценить вино, превращают весь процесс не только в чувственное, но также и в интеллектуальное удовольствие.

— Что значит для Вас Ваш ресторан в Москве? Это только бизнес или что-то большее?

— Много лет назад мы открыли свой первый ресторан во Флоренции. Идея заключалась в продвижении вина, мы хотели дать посетителям возможность попробовать качественное вино, объяснить им различные аспекты культуры потребления, показать правильное соединение вина и кухни. В общем, представить вина в лучшем свете.

В Москве перед нами стояла точно такая же задача — продвижение вин на российский рынок и образование. Мы хотели дать людям попробовать настоящее качественное вино, представить особенности комбинирования вина с едой. Мы посчитали, что в Москве люди захотят обучиться этим знаниям, что это станет элементом некой эволюции. Я бы сказал, это часть качества жизни.

— Приходилось слышать, что в обычной жизни Вы имеете весьма скромные потребности. Но умеренность доступна только тем людям, которые живут в полной гармонии, в полном балансе. Считаете ли Вы, что вино, которое Вы производите, развивает в людях гармонию, гармонию их вкуса и существования?

— Качественное вино — это комбинация множества элементов, которые находятся в гармонии. Это и аромат, и структура, и тело вина, и кислотность. Я уверен, что гармоничное, сбалансированное вино может передать часть своих характеристик человеку, который пьет и наслаждается этим вином.

— Следующий вопрос может показаться не совсем корректным, но он важен для понимания вин Антинори. Не считаете ли Вы, что Ваша размолвка с братом послужила импульсом к тому, чтобы в результате на свет появились три великих вина — Solaia, Sassicaia и Tignanello? Размолвка может оказаться плоха для отношений, но хороша для вина?

— (Смеется)… Ну, если серьезно, то неверно говорить о том, что между нами были какие-то конфликты. Мы постоянно видимся и отлично ладим друг с другом. В области бизнеса у нас действительно однажды возникло разделение, поскольку Людовико решил идти в своем собственном направлении и стал очень успешным в своем деле.

Чтобы доказать, что у нас нет никаких конфликтов, я могу вам сказать, что недавно Людовико начал новый проект, в котором мы выступаем как партнеры. Конечно, это, прежде всего, его «ребенок», но я стараюсь всячески помочь ему.

На фоне всего этого я все-таки могу добавить, что, возможно, в Ваших словах есть доля правды. В тот момент, когда мы разделились, когда он выбрал свое собственное направление, между нами было своего рода соревнование.

В сущности, я думаю, что в любой области, и особенно в этой, улучшение качества и создание нового имеет особое значение. Иногда нужно получать некие стимулы к качественному росту, соревнуясь или, может быть, даже жертвуя чем-то.

Даже сейчас, когда мы являемся партнерами с моим братом в его проекте, он пытается производить вина, которые были бы лучше, чем вина Антинори. Но мои коллеги и мои дочери говорят: «Нет-нет, мы способны производить еще более качественные вина!» Соревнование такого рода я считаю здоровым и полезным. Результаты его могут быть очень позитивными.

— Вы часто говорите о четырех правилах выбора хорошего вина и о том, что они касаются всех людей. Таким образом Вы показываете пропорции пространства вина, что создает аналогию с деятельностью другого знаменитого флорентийца — Леонардо да Винчи. Вы чувствуете подобную связь?

— Леонардо да Винчи был гением, мы все это знаем. Даже в своих рисунках он сумел соединить две вещи, которые могут показаться кому-то противоположностями. Первое — это геометрия, точность, выверенность, а второе — великая поэзия, эмоциональность, артистичность. И я думаю, что в вине также важно научиться сочетать эти два элемента.

Вино нужно делать по очень выверенной схеме. Я лично считаю, что крайне важно следовать четким правилам при изготовлении вина, быть внимательным и точным в деталях. И в то же самое время вино должно стать некой поэмой… Великое вино должно создавать великие ощущения! Для меня великое вино — это когда Вы его пробуете и немедленно влюбляетесь в него, потому что оно дает потрясающие ощущения, потому что оно очень артистично, оно прекрасно. Этот элемент в вине также очень важен.

В целом можно сказать, что это должен быть очень чистый продукт, который в то же время может порождать в Вас удивительные чувства, подобные тем, что дарит нам великое полотно или замечательный концерт.

Беседа с маркизом Пьером Антинори